Бгаґавадґіта

[theboondocksaints]

Кто знает или понимает украинский, читайте отсюда: www.ae-lib.org.ua/texts-c/_mahabharata_bhagavad...

Перевод на русский по определенным известными мне причинам. Перевожу сам, потому перевод примерный и не такой гладкий, какой должен быть.

ПЕСНЯ ПЕРВАЯ. ПЕРЕД БОЕМ НА ПОЛЕ КУРУ

На Куру, священном поле, сошлись два ряда.
Ой, что же это сделали пандавы, а может куравы?
Дурядгана видит: пандавы к бою готовы.
К своему наставнику он подошел и молвил:

"Учитель, посмотри: нас войска обложили, как тучи.
Привел их сюда сын Друпады - находчивый твой ученик.
У них воины - Арджуни уровня, тугие их луки.
Вирата, Юданга - мастера боевой науки.

Смотри, Чекитана и Кеши стоят в долине,
Пуруджит и Шайбья - как туры в человека личине.
Крепкий Юдгаманью, а из них Уттамайджа - смотри же! -
Ну кто может остановить их боевые колесницы?

И наших лучших воинов, готовых к резне,
Тебе поименно назову, о рожденный дважды:
Ты, учитель, Бгишма и Крипа - непобедимый! -
Ашватгама, Карна, Викарна и сын Сомадатты.

Да и других не мало, которые ради меня жизнь свою сложат.
Звенит их оружие, и каждый в битве отважный.
И все же нашей силы, что Бгишма собирает, будет мало,
Чтобы силу под покровительством Бгимы она одолела.
Кто встал - в соответствии с положением и осуществленных свершений -
Вместе и по одиночке все за Бгишмой следим в первую очередь!"

Тут витязь, чтобы дух укрепить, взял раковину большую -
И голос полетел, сильнее, чем львиный рев.
И бубны, и трубы, и литавры звучали после него,
Звуки вокруг разлетелись, сильнее чем гром.

Вдруг, белыми конями запряженная мчит колесница,
В ней - Кришна и Арджуна, сияют их доблестные лица.
Трубит Кришна в раковину, а Арджуна ему вторит на смену,
И Бгима, напуская страх, - во флейту тростниковую.

Тот звук подхватил и шлет дальше сын Кунти ушастый,
Там Накула начал играть с Сухадевой-братом.
Тут лучник из Кеши, воин мощный, волосатый,
А там вот потомок Сатьяки - непобедимый.

Трубили Друпада и потомки его бесчисленные,
И сын длиннорукий Субгатри - на раковине священной.
Тот клич долетает до неба, пронизывает уши,
Сынам Дгритараштры наполняя тревогою души.

Уже стрелы метнули в воздух два вражеских стана.
У пандавов на знамени знак Обезьяны стоит на страже.
Тут Арджуна взгляд к Кришне обращает: "О Боже!
Немедленно останови колесницу меж вражеских станов.

На тех посмотреть хочу я, что стали стеною,
С кем должен вскоре становиться к смертельному бою.
С кем должен рубиться без милосердия и пощады,
Кого сюда вывел Дгритараштры подлый наследник".

Из уст Арджуны Кришна услышал благородную просьбу -
Между войск колесницу внезапно остановил без колебания.
При Бгишме, при Дроне показывает враждебные станы.
"Смотри, - говорит, - все это войска кауравов".

У Арджуны сердце сжалось от боли и отчаяния:
Увидел лица дедов, и отцов, и внуков.
Во вражеской армии - братья, свояки, побратимы;
И кровного кровный убивать будет стрелами злыми.

Так Арджуна молвил, скорбью наполненный: "Боже!
Увидев свой род, не могу становиться я к бою.
Что-то жмет мне в груди, и вдруг пересохло во рту,
Все тело дрожит и волосы - как будто из проволоки.

Горит моя кожа, а сердце пронизано мукой,
Туманится разум, не удержать в руках мне лука.
Знамения злобные вижу вокруг я каждое мгновение...
Кому на добро будут кровные мои перебиты?

Не желаю не царства, не славы, о Господи правый,
Ведь счастье - не в царстве, не в наслаждении, не в славе.
Раз тех, для кого государство и власть нам не мила,
Ждет после смерти холодная и темная могила.

Деды и родители, сыновья и внуки-побеги,
Дяди и сваты, свояки - имеют корни одни.
Не хочу их смерти, пусть в награду получу я
Не царство, а право править тремя мирами.

Убив сыновей Дгритараштры, на душу грех я возьму,
Не радость почувствую, а тяжело наказывать себя я буду.
Убивать родню - близкую или далекую - негоже,
Ведь уничтожив наш род, мы несчастными станем, о Боже!

И пусть кауравы ослеплены вероломством,
Уже стрелы вознесли над будущим потомством,
Ведь роду погибель - самое большое в мире несчастье,
Неужели нам своего преступления избежать не удастся?

Когда род пропадет - исчезнут границы законов,
Беспредел и преступность создавать будут личные законы.
А где беззаконие, там будут убивать и воровать,
Там жены проститутками станут, смешаются касты.

А касты нарушив - в аду окажется каждый,
Забудутся предки, алтари угаснут пустые.
Кто род потерял, отступил от веры святой,
Пренебрег предками и вековечными семейными устоями,
Кто касты смешал - тем нет на земле покаяния,
Те отправятся в ад - так молвит священное писание.

О горе: сейчас намерение злобное в наших мыслях,
Ради короны над родом опасность нависла.
Пусть лучше безоружного убьют меня вражеские стрелы,
Чем должен на свете караться я вечно, о Боже!"

Так горько он молвил и замкнувшись от муки,
На дно колесницы рухнул Арджуна и выпустил лук он.

ПЕСНЯ ВТОРАЯ. СПОР АРДЖУНЫ И КРИШНЫ

Умытому слезами, понятому горем безутешным,
Так Арджуне молвил тогда повелитель наш Кришна:
"Тот, кто в несчастье содрогнулся душою - не воин.
Ариец такой только позора и неуважения достоин.

Долой слабость из сердца - она воину не подобает!
Прочь сомнения - к битве священный долг зовет! "
"Но как же, скажи, я пронизывать стрелами стану
И Бгишму, и Дрона достойных из вражеского стана?

Уже лучше, Боже, пусть попрошайничать пойду под забором,
Чем еду, окропленную кровью, поднесу ко рту я.
Неизвестно, что лучше - поражение или победа:
Погибнет родня - оборвется и наша дорога.

Страдает естество, и не достоин постигнуть я дгармы,
Открой мне глаза, ученик я твой, Боже, не зря.
Скорбный, не утешусь победой над врагами,
Я к власти не рвусь над царствами и над мирами".
И Арджуна молвил Кришне: "Не встану я к бою".
В душевном смятении замолк и поник головою.

Ему, что меж двух противников встал безутешно,
Вот так, усмехнувшись, сказал повелитель наш Кришна:
"Кто вечные законы познал, не испытывает жалости
Ни к мертвому, ни к живому.

Ведь ты, как и я, как и те, кто умрет даже сейчас,
Были всегда, и никто из них не умрет никогда.
Как юность и зрелость в года переходят старческие,
Так дух из тела в тело идет - и скорбеть не кстати.

От тела - и холод, и жар, наслаждение, несчастье,
Так что телу не доверяй: оно кратковременное.
Лишь тем, кто стойкий, непоколебимый в горе и счастье,
Победить смятение и получить бессмертие удастся.

Где грани бытия и небытия? Кто найти их сумеет?
Лишь просветленный связь между ними поймет.
Лишь то, что пронизывает тело - вечно и сущее,
Его еще никто не сделал и не сделает неминуемым.

Не вечны тела, но вечности дух - неистребимый.
К бою вставай без колебаний под знамена священные.
Кто убить боится или в битве кровавой погибнуть,
Не знает того, что он не убийца, не жертва.

Рождение и смерть не свойственны могучему духу,
Он вечный, живет и тогда, когда обездвижено тело.
Мы одежду новую надеваем, когда старая истлела,
И душа из старого в новое поселяется тело.

Мечи против нее и ветра-суховеи бессильны,
Она не сгорит в огне, не намокнет в волне.
Она извечная - ее не родить, не убить.
Она вездесуща - ее не сжечь, не утопить.

Постоянная, длительная, устойчивая, непостижимая издавна.
Узнав ты про это, не поддавайся огромной тревоге.
Как думает кто-то, что он рождается и умирает,
Скорбь за ним пусть душу твою не донимает.

Ведь кто родился на свет, тот должен умереть,
Кто умер, тот возродится в теле новом после смерти.
Невидимый сначала, проявится в середине,
И невидимым снова станет на краю, при кончине.

Кто видит тот дух, тот принимает его вместо чуда,
И тот, кто не видит, тоже чудом считать его будет.
Тот дух неуязвимый, какое не выбрал бы тело,
И тогда не умирает, когда кости на поле истлели.

Выкинь сомнения прочь, пусть долг правит тобою,
Ведь кшатрий рожден для справедливого боя.
Как праведные идут в открытые ворота рая,
Так радостно кшатрий в правый бой вступает.

А в бой справедливый не хочешь идти, когда воин
Нарушишь закон и презрения лишь будешь достоин.
Имя твое будет вечным презрением покрыто,
Уж лучше умереть, чем славное имя бесчестьем укрыть.

Подумают воины: "От страха убежал из-под флага",
И их уважение к тебе станет пренебрежением.
Презрения слова про позор твой будут лететь,
Как стрелы врага - есть ли что-то позорнее в мире?!

Убитый - на небе, живой - на земле, в наслаждении.
Вставай же к бою, оставь, воин, сомнения:
Как равных приняв поражение или победу,
Вставай же к бою, греха избежав ты большого.

Я доказательства йоги тебе объяснил не впустую:
Поступишь, как йогин - разделаешься с путами кармы.
Ведь частью дгармы - пусть будет она не большая -
Спасешься - запомни - от горя большого.

Решительность мыслей - это побуждение к поступкам священным,
Постоянное колебание лишь сомнения плодит никчемные.
Не мудрый, кто ведам посвятит слова пространные,
Считает, что веды - единственные законы верховные.

Такой требует для себя за ливни словесные,
Тут - блага земные, а после смерти - блаженства небесные.
Кто хочет утех или рвется к власти коварно,
Тем радость самагди никогда не будет доступна.

Знай, Арджун, ведам доступны три гуны (три состояния),
Ты гуны отбрось - и двоится твой ум перестанет.
Зачем тебе разные колодцы - из океана черпнул ты,
Какая тебе польза от вед, когда брахму познал ты.

Пусть тебя дело ведет, а не польза от дела,
Корысть изчезнет - и лень не прилипнет к телу.
С йогой будь - и придет к делу дерзновение,
На удачу и неудачу, потому что йога - есть равновесие.

Отбрось корыстолюбие, служа Господу усердно:
Ничтожный, кто выгоду привык караулить неусыпно.
Вину и заслуги отбросить мудрый сумеет,
Стремится он к йоге, ведь йога - искусство в деле.

Кто выгоду, делом полученную, решительно отбросил,
Тот оковы перерождений порвал и в блаженство ушел.
Когда победит твой разум блуждания пропащие,
Навсегда отбросит обман запутанных дебрей.

Как разум спокойно обойдет фальшивые дороги,
Утвердишься ты в созерцании и придешь прямо к йоге".

"А как же узнать стойкого в йоге? Научи-ка.
Как ходит он? Что говорит? Каков его поступок?"

Так Арджуне Кришна сказал: "Кто пренебрег желаниями,
Кто, стойкость получив, углубился в созерцание,
В беде не содрогнулся, погасил удовольствия, жажду,
Кто страсть поборол и не знает не гнева, не страха,
Не ведает наслаждения, ни горя, ни боли, ни тревоги -
Такой вот и ищет к йоге прямую дорогу.

Устойчивый тот, кто чувства от предметов чувств отворачивает,
Как тело свое черепаха в панцирь втягивает.
Для того, кто стремится к возвышенному, пропадают предметы,
Лишь вкус остается - распознавать приметы.

Ведь даже подвижник - он знает, что верно и неверно, -
И тот чувства свои сдержать часто не может.
Кто их подчинил, тот духом сильный, а не телом,
Он даже сидя, направляется к высшей цели.

Кто страстей раб, тот не может избежать горя:
За страстью по пятам идет прожорливая гордыня.
Прожорливость порождает гнев - смертоносную опасность,
Что память туманит, ясный путает разум.

Кто страстей мир обойдет, не дрогнув чувствами,
Кто Господу сердце вручил - ясность духа получит.
Кто пан над чувствами, того не пугает неизвестность,
У того для блага просвещенная духом сознательность.

Без разума творческой мысль найти не получится,
Без мысли - покоя, без покоя - мира и счастья.
Того же, кто утехам готов доверить свое сердце,
Сознательность заносит, как ветер на водах суденышко.

Тогда лишь, о смелый, ты можешь победить угрозу,
Как власть свою над чувствами будет вершить разум.
Все спят, а для разума высшего - солнечный день,
Все смертные встают, для бессмертного - тихий час.

Как воды вливаются в море бесконечно устойчивого,
Вступают желания в такого, а не в страстного.
Отбросив все страсти и овладев собою,
Освободившись от себя, приходит мудрец к покою.

И даже упав, и даже умерев от раны,
Кто с брахмой, тот всегда на верном пути к нирване".